Дёмин А. С. «Слово о полку Игореве». Памятники литературы и искусства XI-XVII веков. М., 1978 г. С. 87-94.
Круг текстов, косвенно связанных со «Словом о полку Игореве», неожиданно пополнился еще одним сочинением. Речь идет о предисловии к «Хронографу» 1641 г. (ГБЛ, собр. Музейное, № 7751).
Этот «Хронограф» особого состава поступил в ГБЛ в 1927-1937 гг.1 и, следовательно, известен ученым давно. Предисловие составителя к огромной рукописи привлекалось для точной атрибуции: составитель, он же писец, сообщил, что зовут его Федот, по-гречески Феодотиос, или Федоттос, и что писал он книгу в августе 1641 г.
При более внимательном чтении предисловия Федота одно место сразу заставляет вспомнить о вступлении к «Слову о полку Игореве».
Вот этот текст:
«Давыду убо сыну Осееву некогда пасущу овцы отца своего, и сотворив себе гусли и накладая на многогласные струны свои многоочитыя персты, и ударяя в них своими персты, и испущаху многоразличныя гласы. Несмыслен ж скоти приходяще и слушающе. Мы ж ныне приемлем чисту бумагу, и пакладаем пером и чернилом слаганием четыре десятых писмен древняя деяния и повести рода человеча, и устраяем аки на гуслех струны, и, егда устроятся сия духовныя гусли или орган, и начнем играти, накладая очитыя персты на чернилныя струны. Устне бо движа, языком со гласом своим якоже бряцалом бряцаше, и громогласно звеняше, и прочим человеком в слухи преподавая бытейския деяния истории сия. И егда ж Давыду над Саулом в гусли гудяше, и отгоняя от Саула давившему его духу нечистому. Егда ж и мы начнем в сиа духовныя гусли или орган играти или пети и бога хвалити. и начнут и от нас отбегати беси и нечистыя мысли. И тако пояше Давыд в гуслех и органех своих, хваляще бога <...>» (л. 4; см. фото).
Далее следует длинная молитва Давида, уже ничем не напоминающая о «Слове о полку Игореве».
Цитированный отрывок, несомненно, не является плодом только самостоятельного творчества Федота, но восходит к каким-то источникам. Весь «Хронограф» 1641 г. — большая компиляция, что подчеркнул сам составитель:
«Аз же недостойный Феодотиос елико во многоиспытном трудолюбстве своем снисках древних историк историй и святых философ собрати, и вся совокупих зде воедино, и извещена бысть сия история многими книгами» (л. 3 об.); «то же слагаем, аще где видим» (л. 25 об.).
Компилятивно и все предисловие Федота. Оно состоит из пяти частей, четко выделенных составителем. В первой части Федот рассказывает об обстоятельствах создания рукописи, используя при этом одно из старых предисловий к «Хронографу»2. Во второй части он сравнивает свой труд с игрой Давида на гуслях, коротко излагая хронографическую и библейскую историю о Давиде и больном Сауле3, и приводит молитву Давида — из «Псалтыри». В третьей части составитель воссылает моления к богу, а в четвертой упрашивает читателей о снисхождении — в традиционной манере книжных предисловий и послесловий. Наконец, пятая часть представляет собой обычный колофон, называющий время написания рукописи и имена писца и заказчика.
Откуда же Федот во второй части своего предисловия мог заимствовать знаменитый мотив наложения перстов на струны? Отрывок, трижды повторяющий фразу о наложении перстов на струны, уже не связан с хронографическим и библейским рассказом о Давиде и Сауле. Этот мотив содержат, насколько мы знаем, четыре древнерусских произведения: «Сказание о составлении Псалтыри Давидом»4, «Слово о Лазаревом воскресении», «Слово о полку Игореве» и «Задонщина». Каков же был источник данного отрывка в предисловии Федота?
Небольшое «Сказание о составлении Псалтыри Давидом» переписано Федотом как одна из глав «Хронографа». Однако само «Сказание» вряд ли послужило непосредственным источником Федоту, ибо в «Сказании» говорится о наложении перстов на струны совсем по-иному: у Давида «бяше убо десная убо рука бряцало обращает, левая ж свыше персты прелагаше и осязаше струны» (цитируем по «Хронографу» Федота, л. 411-411 об.).
Можно утверждать лишь, что в источнике Федота были элементы, сходные со «Сказанием о составлении Псалтыри». Федот написал: «.. .якоже бряцалом бряцаше». А упоминание «бряцала» — в связи со струнами — встречается только в «Сказании о составлении Псалтыри» и нигде больше.
Наиболее же интригующие фразы в послесловии Федота — «<...> и накладая на многогласныя струны свои многоочитыя персты», «накладая очитыя персты на чернилныя струны» — оказываются ближе всего к соответствующему вступлению в апокрифическом «Слове о Лазаревом воскресении», притом в его более поздней, пространной редакции: «<...> накладая очитыя персты на живыя струны» 5. Здесь совпадают две особенности: слово «накладая» и слово «очитыя», которые вместе больше нигде не встречаются. В ранней, краткой редакции «Слова о Лазаревом воскресении», в «Слове о полку Игореве» и в «Задонщине» певец не «накладает», а «воскладает» персты, и не «очитые», а «вещие», «живые», «гораздые», «златые» и т. п.6
И все-таки нельзя считать вступление к поздней, пространной редакции «Слова о Лазаревом воскресении» источником предисловия Федота к «Хронографу». Больше никаких специфических сходств между ними нет. Очевидно, в источнике Федота была фраза о наложении перстов на струны, подобная вступительной фразе «Слова о Лазаревом воскресении».
Отсюда следует, что в неведомом нам источнике Федота объединялись черты «Сказания о составлении Псалтыри» и «Слова о Лазаревом воскресении». И, действительно, в анализируемом отрывке предисловия Федота присутствует деталь, характерная только для «Сказания о составлении Псалтыри» и «Слова о Лазаревом воскресении». Федот пишет, что Давид накладывал персты на струны, «ударяя в них своими персты». Эту деталь упоминает «Сказание о составлении Псалтыри»: Давид осязает струны, «ударяя псалтырь» (псалтырью здесь называется музыкальный инструмент типа гуслей, л. 411 об.). Сходную деталь видим в «Слове о Лазаревом воскресении»: «Удари бо Давид в гусли, въскладывая пръсты своа на живыя струны <... >«7.
Примечательно, что Давид ударяет в гусли только в ранней, краткой редакции «Слова о Лазаревом воскресении»; поздняя; пространная редакция об этом умалчивает. Следовательно, Федот обращался к источнику, в котором, наряду с элементами «Сказания о составлении Псалтыри», наличествовали фразы, сходные со вступительными фразами обеих редакций «Слова о Лазаревом воскресении».
Самое ценное для нас в предисловии Федота заключается в том, что между данным отрывком Федота и началом «Слова о полку Игореве» наблюдается ряд словесных соответствий вокруг текста о наложении перстов на струны. У Федота:
«<...> и сотворив себе гусли <...> и испущаху многоразличныя гласы <...> четыре десятых писмен древняя деяния и повести <...> и начнем играти <...>«.
Во вступлении «Слова о полку Игореве»:
«<...> иачяти старыми словесы трудныхъ повестий <...> пѣснь творити <...> Тогда пущашеть 10 соколовь <...>. Почнемъ же, братие, повѣсть сию отъ стараго Владимера <...>» 8.
Точки соприкосновения предисловия Федота и вступления к «Слову о полку Игореве» довольно слабы, но вряд ли случайны. Ведь только два эти произведения, прибегая к образу перстов, налагаемых на струны, используют в ближайшем контексте такие слова, как «творити», «пущати», «десять», «начати», «повести», «древний» или «старый».
Более того. Еще два места в истолковании Федотом метафоры о наложении перстов на струны могут быть связаны со «Словом о полку Игореве». Федот пишет: «<...> бряцалом бряцаше и громогласно звеняше <...>» Нечто отдаленно похожее ощущается именно в начале «Слова о полку Игореве» (а вслед за «Словом» и в «Задонщине») при цитировании песни Бояна: «<...> звенить слава <...> трубы трубять <...>«9. В «Сказании о составлении Псалтыри» инструмент не звенит, а «звяцает»: «<...> стройне звяцая <...>» (л. 411 об.). А в «Слове о Лазаревом воскресении» не упомянуто ни звону, ни звяцания.
Другая параллель. Федот употребляет эпитет «несмысленный»:
«Несмысленнии ж скоти приходяще и слушающе».
И в этой фразе напрашивается словесная и смысловая перекличка с одним из мест «Слова о полку Игореве», и только его:
«Всеславъ князь <...> влъкомъ путь прерыскаше <...> звонъ слыша <...> Тому вѣщей Боянъ <...> смыслены рече <...>«10.
Разумеется, предисловие Федота не восходило прямо к «Слову о полку Игореве». Однако в источнике Федота некие отголоски, сходные именно со «Словом о полку Игореве», когда оно поминает Бояна, явно были.
Таким образом, таинственный источник, которым пользовался Федот и откуда он заимствовал метафору о наложении перстов на струны, объединял элементы «Сказания о составлении Псалтыри», элементы вступления к обеим редакциям «Слова о Лазаревом воскресении» и элементы, по крайней мере, вступления к «Слову о полку Игореве». Переосмысляя и поясняя по-своему старинную метафору, Федот еще больше перемешал все эти элементы.
Больше ничего определенного об источнике Федота сказать пока нельзя. Не ясно и то, как появились отмеченные элементы в источнике Федота: но не обязательно из «Слова о полку Игореве» и прочих названных памятников. Более вероятно, что источник Федота, повествуя о царе Давиде, донес древнюю традицию сопоставлять сочинителя с певцом, налагающим персты на струны, а эта древняя традиция влияла в свое время и на «Слово о полку Игореве», и на «Слово о Лазаревом воскресении». Тут требуются дальнейшие поиски, и предисловие Федота к «Хронографу» 1641 г. позволяет наметить конкретные их пути.
Во-первых, крайне необходимо провести текстологическое исследование неизученного «Сказания о составлении Псалтыри Давидом», которое использовалось в качестве предисловия к «Псалтыри», включалось в «Хронографы» и иные сборники. «Сказание», вероятно, поможет проследить истоки вступления к «Слову о полку Игореве» и к «Слову о Лазаревом воскресении».
Во-вторых, полезно обратить внимание на рукописи, писанные в Великом Устюге и окружающем районе. Дело в том, что «Хронограф» 1641 г., по сообщению Федота в предисловии, был составлен им и написан для великоустюжского купца Ивана Якимова Усова-Грудцына: «<...> повелением Ивана Якимова, от человек звателна по нарекованию Усова и Грудцина» (л. 5 об.)11. И хотя престарелого Федота застали «в некоей веси малолюдной и неисходна за многолетнюю старость», но затем он был приглашаем к «оному же прежереченному купцу» и почитаем на его «многобогатых трапезах» (л. 2-2 об.). Значит, в районе Великого Устюга в первой половине XVII в. имелись рукописи, сохранявшие косвенную связь со «Словом о полку Игореве».
В-третьих, желательно обнаружить конец «Хронографа» Федота, где могут оказаться важные дополнения и послесловие составителя. До нас дошла только первая книга. Это видно из оглавления, доводящего изложение до присылки ризы Христовы от персидского шаха Аббаса к царю Михаилу Федоровичу. Книга же обрывается на древнем Ромодане Дарии Персидском. Искать пропавший второй том целесообразней в ЦГАДА, ибо на форзаце первой книги наклеен экслибрис: «Государственного древлехранилища памятники письменные. 5-й отдел, рубрика II, № 40″12; а на л. 298 об. — 304 первой книги сделана запись: «Московского Главного архива Министерства Иностранных дел. К. М. Оболенский»; или же искать в собраниях ГБЛ.
Но и первая книга «Хронографа» Федота добавляет новые подтверждения неодинокости «Слова о полку Игореве» в литературных традициях Древней Руси и вновь убеждает в неисчерпаемости богатств древнерусской письменности.
Примечания:
1. См. машинописное описание рукописи: Музейное собрание, ф. 178. Русская (и славянская) часть. Опись, т. 4. М., I969, с. 404-408.
2. Ср., например, текст предисловия начала XVI в. по «Хронографу». — ГБЛ, собр. Румянцева, № 454. — Востоков А. Описание русских и словенских рукописей Румянцовского музеума. СПб., 1842, с. 734-735.
3. Ср. в том же «Хронографе» Федота главу «О пришествии Давыда к Саулу»: «И реша отроцы Сауловы к нему: Се ныне дух лукавый от господа давит тя. Да идем и взыщем господину нашему мужа ведуща в гусли пети. И внегда будет дух лукавый на тебе, и тогда да поет в гусли своя <...>. И егда бияше Саула дух нечистый, и приимаше Давыд гусли рукама своима и пояше <...>» (л. 394).
Эта история повторно рассказывается на л. 397, 397 об., а также «От книги Криницы»: «… егда гудяше дух злый на Сауле, и приим Давыд гусли, воспеваше, и отступаше от него злой дух» (л. 404).
4. На это сочинение указала мне Г. Н. Моисеева.
5. Ср. тексты апокрифа по двум спискам пространной редакции: Рождественская М. В. «Слово о Лазаревом воскресении». (Характеристика редакций). -ТОДРЛ, т. 24. Л., 1969, с. 67; Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки. СПб., 1890, с. 229.
6. Правда, слово «накладывая» встречается еще в двух случаях. В особом для ранней редакции списке «Слова о Лазаревом воскресении» (БАН 32.2.22): «<...> накладывая многочестныя персты на живыя струна». В списке «Задонщины» (ГИМ, собр. Синодальное, № 790): «<...> буйный накладывает свои белыя руцы на злотыи струны». Однако это сходство, единичное, не такое полное по языковой форме, могло возникнуть случайно. Издания текстов см.: Рождественская М. В. К литературной истории текста «Слова о Лазаревом воскресении». — ТОДРЛ, т. 25. Л., 1970, с. 59; Тексты «Задонщины». (Подготовила к печати Р. П. Дмитриева) . — В сб.: «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. К вопросу о времени написания «Слова». М.-Л., 1966, с. 554.
7. Издание текстов см.: Рождественская М. В. К литературной истории текста «Слова о Лазаревом воскресении», с. 53.
8. «Слово о полку Игореве». Составление и подготовка текстов Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева. Л., 1967. с. 43-44.
11. О Иване Якимове Усове-Грудцыне см.: Скрипиль М. О. Повесть о Савве Грудцыне. — ТОДРЛ, т. 2. М.-Л., 1935, с. 193; Бакланова Н. А. К вопросу о датировке «Повести о Савве Грудцыне». — ТОДРЛ, т. 9. М.-Л., 1953, с. 445, 448.
Нельзя ли поставить вопрос о литературном меценатстве семьи Грудцыных-Усовых в Великом Устюге?
12 Ср. ЦГАДА, ф. 135, Государственное древлехранилище хартий и рукописей. Ср. также многочисленные «Хронографы» в ф. 181, Рукописный отдел библиотеки Московского Главного Архива Министерства Иностранных дел. — См.: Шумилов В. Н. Обзор документальных материалов Государственного архива древних актов СССР по истории г. Москвы с древнейших времен до XIX в. М., 1949, с. 49.