Во 2-й половине минувшего столетия историческая наука постепенно стала отходить от прежнего, унаследованного от эпохи Просвещения взгляда на историю как на непрерывный процесс развития по пути прогресса, единый для всех народов и стран. Изменилось и понимание сути исторического процесса. Он уже больше не выглядит как широкая магистральная дорога, устремленная вдаль. Напротив, история развития мировой цивилизации представляется как многовариантная, нелинейная система, в которой западноевропейская модель развития представляется лишь одной из возможных. Прежний европоцентризм постепенно сдает свои позиции, и на смену ему приходит понимание ценности исторического опыта любой цивилизации, любого общества, независимо от того, в какой части света он находился или находится.
Никто не отменял действия объективных исторических закономерностей. Однако они не действуют автоматически, подобно законам Ньютона в механике, поскольку человек (и, следовательно, общество как совокупность индивидов) обладает свободной волей и возможностью выбора действий. Потому он может оказывать воздействие на исторические закономерности. Кроме того, формы их реализации в конкретном обществе принимали характерные черты, определяемые особенностями становления и развития этого общества.
Все это напрямую относится и к истории военного дела. Военное дело испокон веку считалось одной из важнейших сфер жизни общества. Армия всегда и везде выступала в качестве «ultima ratio rеgis» в разрешении межгосударственных споров и конфликтов. Язык силы был хорошо понятен в отношениях между государствами, и порой одна только лишь угроза пустить в ход военную машину заставляла несговорчивых партнеров пойти на уступки. Отсутствие же сильной армии, беззубый пацифизм всегда приводили к тому, что общество, не имеющее достаточно сил для того, чтобы отстаивать свои интересы с оружием в руках, рано или поздно превращалось в объект притязаний со стороны более могущественных соседей.
Властная элита родившегося во 2-й половине XV в. Российского государства прекрасно осознавала всю важность мощной армии. Это диктовалось печальным недавним историческим опытом. Именно несостоятельность военной машины Древней Руси в столкновении с Ордой способствовала установлению более чем двухсотлетнего ордынского ига, а непрерывные татарские набеги не давали забыть об этом ни на один день. Необходимость укреплять и развивать вооруженные силы была хорошо усвоена русским обществом, и, на наш взгляд, прав был отечественный историк А. Смирнов, называвший Московское государство «государством сражающейся нации». Необходимость постоянного военного противоборства с противниками как на Западе (прежде всего это Великое княжество Литовское, а с 1569 г. — Речь Посполитая), так и на Востоке (татарские ханства, наследники распавшейся Золотой Орды) способствовала той неустанной заботе и вниманию, которыми были окружены ратные люди в частности и вооруженные силы в целом на всем протяжении истории Российского государства на рубеже Средневековья и Нового времени.
Однако при всей важности военно-исторической тематики для изучения России и ее прошлого необходимо признать, что состояние исследований в этой сфере, особенно в период позднего Средневековья и раннего Нового времени, вряд ли можно признать удовлетворительными. Степень разработанности различных аспектов российской военной истории той эпохи далеко не одинакова, особенно в плане сравнительно-исторических исследований, сопоставления развития военного дела в России и в соседних с ней странах. Именно здесь содержатся основные пробелы в историческом знании, которые необходимо заполнить, тем более что как раз на эту эпоху в Европе и Азии произошли важные перемены в военном деле, вызванные внедрением пороха и огнестрельного оружия. Они оказали серьезное воздействие и на развитие русского военного дела, и русского общества, и Российского государства.
И поскольку выше уже отмечалось, что исторические закономерности действуют на всем поле исторического процесса, необходимо было «вернуть» Россию и ее военное дело в это поле, восстановить преемственность в развитии русского военного дела в указанную эпоху. Для того, чтобы решить эту проблему, нужно было попытаться найти связующее звено между войском Московского государства и армией Российской империи. Поиски такого связующего звена привели в конечном итоге к использованию концепции военной революции. На наш взгляд, именно эта концепция позволила взглянуть на историю вооруженных сил Российского государства на рубеже Средневековья и Нового времени как на непрерывный процесс и вместе с тем показать его как часть мирового процесса перемен в военном деле, пусть и противоречивый, неоднозначный, но, тем не менее, объединенный внутри общей идеей. Так из попытки связать воедино войско Московского государства и армию Российской империи родилась идея создать большое целостное историческое полотно, на котором были бы запечатлены процессы перемен в военном деле не только в России, но и у ее непосредственных соседей.
