б) 1425-1434 Юрий
Фактически, в 1425 г великому княжеству Московскому впервые пришлось сделать выбор между двуми путями наследования власти: лествичным, гораздо более привычным, прменяемым уже четыре сотни лет, и прямым, монархическим, которое прдумал митрополит Алексий пол века назад. Великое княжение завещал своему сыну в обход двоюродного брата и Дмитрий Донской. Но у Владимира Андреевича согласно лествице не было прав на власть, так как его отец не был в.к. Владимирским. А князь Юрий Дмитриевич согласно этому древнему праву был бесспорным наследником. Тем более, что и на Москве среди простых людей у него была большая поддержка. И знаменит он был своими походами против татар, и поддержкой монастырей и тем, что крестил его сам Сергий Радонежский. А его сопернику, Василию Васильевичу, было всего 10 лет. Править за него должна была мать, в.к. Софья Витовтовна, а никто на Москве не забыл, как четверть века назад её отец купил у хана Тохтамыша его Русский улус. Не забыли и его многочисленных попыток присоединить Новгород и Псков, завоевания Смоленска и Вязьмы, неоднократных приводов всех сил Литвы против Московского государтва. Впрочем, Витовта не только не любили, но и боялись. Что и обеспечивало его дочери авторитет на Руси. Впрочем и Софья, понимая, что власть её сына в первую очередь зависит теперь от поддержки Церкви, стала очень внимательна к митрополиту Фотию.
Было и такое мнение: в этот раз, последний, передать престол маститому годами и покрытому славою князю Юрию, а после него уже безотлагательно принять прямое наследование от отца к старшему сыну. Но тут было не ясно, кто ему тогда должен наследовать: Василий Васильевич или кто-то из его собственных сыновей? У князя Юрия было 4 сына. Старший, Иван, по неизвестным причинам стал монахом Троице-Сергиева монастыря, хотя почасту продолжал жить в Галиче. С двумя другими, Василием (будущим Косым) и Дмитрием Шемякой князь Юрий находился в перманентной ссоре, и даже из своих собственных наследственных владений выделил им по-немногу. Оба этих князя, как показало будущее, готовы были драться за власть до последнего. Хорошие отношения у князя Юрия были только с самым младшим сыном, Дмитрием Красным. Но он не имел прав на великое княжение ни по одному, ни по другому закону.
(Князь Василий Косой был женат на внучке московского боярна Ивана Дмитриевича Всеволожа, из рода князей Смоленских. В приданое за женой он получил и золотой пояс, который я уже упомянал ранее. Который сам Иван Дмитриевич получил в придание за своей женой, дочерью боярина Микулы Вельяминова, а тот в приданое за своей женой — дочерью в.к. Дмитрия Константиновича Нижегородского. В приданое за другой его дочерью, супругой Дмитрия Донского, был дан пояс гораздо более скромных достоинств.)
Да и по завещанию Дмитрия Донского наследником его сына Василия Дмитриевича числился Юрий Дмитриевич. Что, впрочем, легко объяснимо тем, что по своему весьма юному возрасту Василий Дмитриевич тогда ещё не имел детей и даже не был женат.
В общем можно сказать следующее. XIV век создал Московскую Русь. Первая половина XV столетия проверила эту конструкцию на излом. Конструкция оказалась прочной и выдержала напряжение.
* * *
Приехав в Галич, князь Юрий послал на Москву предложение о перемирии до Петрова дня, так как ему нужно было время на сбор полков. В Москве правительство в.к. Софьи Витовтовны по тем же причинам согласилось на это предложение.
По окончании перемирия московская армия, в которые дали свои войска все князья в.к. Московского, выступило к Костроме, а оттуда к Н. Новгороду, куда отступил князь Юрий (у него было значительно меньше войск). Московскую армию возглавлял князь Константин Дмитриевич. От Н. Новгорода князь Юрий отступил до р. Суры. Две армии простояли по разным берегам некоторое время. Князь Константин так и не решился нападать, несмотря на численный перевес, и отвёл свои войска. Юрий возвратился в Галич и послал в Москву предложение о перемирии на год. Московское правительство решило отправить в Галич посла, уговаривать Юрия признать власть своего племянника. В.к. Софья и московская Дума просили об этом митрополита Фотия. Об этом его просил даже в.к. Витовт.
Митрополит согласился сразу: его дело было мирить князей и укреплять московский престол. Он смотрел шире их всех и понимал, что от того, что произойдёт здесь (здесь, а не в Константинополе), зависит судьба православия, а в конечном итоге — судьба их всех. Не только церкви, но и всего русского народа.
В Галиче князь Юрий вывел встречать митрополита весь город. Переговоры князя и митрополита ни к чему не привели. Митрополит уехал, не благославив города. А в нём сразу усилилась эпидемия чумы, причиной чего были большие скопления людей при встрече митрополита. Напуганный резким повышением смертности князь Юрия догнал Фотия и уговорил того вернуться в Галич — благославить город. После очередных переговоров митрополит уговорил князя не начинать войны, а послать своих послов в Москву для продолжения переговоров.
Но и в Москве достигнуть соглашения не удалось. Обе стороны решили перенести спор о великокняжеской власти в Орду, на суд хана.
Впрочем ни Василий, ни Юрий ехать в Орду пока не собирались — там было неспокойно.
В 1426 г Западной Ордой, изгнав Джумадух-хана, завладел хан Давлет-Берды, сын хана Таш-Тимура. Он продержался у власти до 1427 г, когда к власти снова пришёл Улу-Мухаммед. Сам Давлет-Берды бежит в Крым (1428), где основывает собственный улус. Брат Давлет-Берды, Гиас-эддин, пробовал бороться за власть, но безуспешно. В конце концов в 1431 г он бежит в Литву.
В 1426 г объявляет о своей независимости от ханов Ногайская Орда, где правят потомки эмира Идигу.
В 1428 г эмиры Восочной Орды свергли хана Барака и пригласили к себе ханом молодого Абулхаира, только что вазглавившего Синюю Орду после смерти своего отца Даулет-шейх-оглана (1410-1428). В том же 1428 г Абулхаир-хан изгоняет Хаджи-Мухаммеда из Сибири, где оставляет в качестве вассальных правителей его сыновей — Махмутека и Ахмата. Государство, которое возглавил Абулхаир, включило таким образом в себя Белую и Синюю Орды, а также Сибирское ханство. Государство это с 1425 г (ещё в правление хана Барака) сменило название. Теперь Восточная Орда называлась Узбекским ханством.
В 1431 г у хана Улу-Мухаммеда появляется серьёзный соперник — Кичи-Мухаммед, внук Тимур-Кутлуга, который потихоньку начинает прибирать власть в свои руки.
А эпидемия чумы на Руси всё продолжалась. В Твери умер в.к. Юрий Александрович, передав власть своему брату Борису (1426). Сразу после вокняжения тот велел схватить своего двоюродного деда — князя Василия Михайловича Кашинского. А в Москве от чумы помимо в.к. Василия Дмитриевича (1425) и его сына Ивана (1417), умерли сыновья князя Владимира Серпуховского: Иван Серпуховский (1422), Семён Боровский (1426), Ярослав Малоярославский (1426), Андрей Радонежский (1426) и Василий Перемышльский (1427). С 1427 г все многочисленные владения князя Владимира Андреевича сосредоточились в руках его единственного внука — князя Василия Ярославича. А на Москве в 1428 г умер бездетный князь Пётр Дмитриевич, удел которого вошёл в волость великого княжения.
Войны в в.к. Московском не было не только из-за договора князей, но и из-за эпидемии чумы.
А в Литве в.к. Витовт как всегда отнюдь не бездействовал. Рассчитывая, что во Пскове после сильного мора слишком уж сопротивляться не будут, он опять повёл свои войска на эту вечевую республику (август 1426 г). С Витовтом шли полки литовские, польские, русские и татарские. По своему обыкновению Витовт прихватил и пушки. Были подвергнуты штурму г. Опочка и Воронач, взять которые не удалось. Во время осыды Воронача на литовский лагерь налетела сильнейшая буря, и полностью его разметала. Тогда же к Витовту прибыл Псковский посол с предложением мира и большого выкупа за оный. Прибыл и посол от московского првавительства. Витовт мир принял.
Но Витовт не успокоился и уже в 1428 г затеял войну с Новгородской республикой. Во время осады Порхова к нему прибыло новгородское посольство, в составе посадника Григория Кирриловича и Исаака Борецкого. Витовт согласился на мир за огромный выкуп.
В 1426 г в Польше проходил Ленчицский сейм, на котором обсуждалось, как бы помешать отделению великого княжества Литовского от Польши, о чём снова замышлял Витовт.
«Но Витовт, замышляя о независимости Литвы от Польши, замышлял также и о зависимости Польши от себя. Мы видели, что в случае смерти Ягайла бездетным престол польский мог перейти к нему, но Ягайло … имел уже двоих сыновей; Витовт придумал средство: ославив мать, лишить и сыновей надежды на престол; в 1427 году на сейме в Городне Витовт обвинил молодую королеву в неверности Ягайлу; пыткою вынудили показания у некоторых придворных женщин; но королева успела очистить себя присягою, и Ягайло успокоился.
Тогда Витовт стал думать о другом средстве достать независимость для Литвы и корону королевскую для себя: для этого он обратился к императору Сигизмунду. Сигизмунд, находясь в затруднительном положении по случаю войны с гуситами и турками, требовал и не мог добиться помощи от слабого Ягайла, который сам признавался, что не может ничего сделать без совета с Витовтом; вот почему императору очень хотелось сблизиться с Витовтом. «Вижу, — говорил он, — что король Владислав — человек простоватый и во всем подчиняется влиянию Витовта, так мне нужно привязать к себе прежде всего литовского князя, чтоб посредством его овладеть и Ягайлом». Начались частые пересылки между Сигизмундом и Витовтом, наконец положили свидеться в Луцке, куда должен был приехать и Ягайло.
В 1429 году был этот знаменитый съезд трех коронованных лиц вместе со множеством вельмож польских, литовских и русских … к великой досаде католиков и поляков. Но досада последних усилилась еще более, когда они узнали о главном предмете совещаний между Сигизмундом и Витовтом: этот предмет был признание Витовта независимым королем Литвы и Руси. Сигизмунд легко успел уговорить Ягайла дать на это свое согласие, но сильное сопротивление, как следовало ожидать, оказалось со стороны прелатов и вельмож польских, у которых из рук вырывалась богатая добыча: Збигнев Олесницкий, епископ краковский, … обратился к Витовту с резкими словами, говоря, что при избрании Ягайла они руководствовались только духовным благом литовцев, владения которых не могли представить им ничего лестного, потому что были все почти опустошены и разобраны соседними владельцами. Палатин краковский, Ян Тарновский, и все другие шумно выразили свое согласие с речью Олесницкого. Витовт, всегда скрытный, тут, однако, не мог удержать своего неудовольствия, которое выразилось в отрывочных гневных восклицаниях. «Пусть так! — сказал он, выходя из собрания, — а я все-таки найду средства сделать по-моему». Поляки тогда обратились с упреками к своему королю: «Разве ты нас за тем сюда позвал, чтобы быть свидетелями отделения от Польши таких знатных владений?» (Следовательно, Литва и Русь не были еще вконец опустошены и разобраны соседними государями!!) Ягайло заливался слезами, благодарил их за верность, клялся, что никогда не давал согласия Сигизмунду и Витовту на отделение Литвы, что рад хоть сейчас бежать из Луцка, куда они сами назначат. И точно, прелаты и паны польские собрались и уехали днем, а Ягайло побежал за ними в ночь. Витовта сильно раздосадовало это поспешное бегство поляков и короля их; однако крутые, решительные меры были не в характере Витовта; зная польское корыстолюбие, он начал обдаривать панов, чтобы как можно тише, без помощи оружия, достигнуть своей цели.»
В 1427 г, продолжая своё продвижение на восток, в.к. Витовт вынуждает молодого в.к. Ивана Фёдоровича Рязанского на заключение договора, в котором тот признаёт свою зависимость от Литвы:
«Я, князь великий Иван Федорович рязанский, добил челом господину господарю моему, великому князю Витовту, отдался ему на службу: служить мне ему верно, без хитрости и быть с ним всегда заодно, а великому князю Витовту оборонять меня от всякого. Если будет от кого притеснение внуку его, великому князю Василию Васильевичу, и если велит мне великий князь Витовт, то по его приказанию я буду пособлять великому князю Василию на всякого и буду жить с ним по старине. Но если начнется ссора между великим князем Витовтом и внуком его, великим князем Василием, или родственниками последнего, то мне помогать на них великому князю Витовту без всякой хитрости. А великому князю Витовту не вступаться в мою отчину, ни в землю, ни в воду, суд и исправу давать ему мне во всех делах чисто, без переводу: судьи его съезжаются с моими судьями и судят, целовав крест, безо всякой хитрости, а если в чем не согласятся, то решает дела великий князь Витовт».
В том же 1427 г в.к. Витовт заключил договор и с новым в.к. Тверским, Борисом Александровичем, хотя и не на таких жёстких условиях. По этому договору в.к. Борис обязался быть с литовским князем заодно, при его стороне, и помогать на всякого без исключения; Витовт с своей стороны обязался оборонять Бориса от всякого думою и помощию. Вследствие этого договора тверские полки находились в войске Витовта, когда последний в 1428 году воевал Новгородскую землю.
11 марта 1428 года был заключён договор, по которому князь Юрий Дмитриевич признавал себя «младшим братом» в.к. Василия Васильевича, но окончательное решение всё ещё отлагалось до решения хана.
К концу 1428 года мор на Руси стал стихать. Всвязи с чем стали возобнавляться военные действия. В конце 1428 г казанские татары совершили набег на Галич. Взять город им не удалось, и они направились к Костроме.
Из Москвы вдогонку татарам была послана рать во главе с князьями Андреем и Константином Дмитриевичами и боярином Иваном Всеволожом. Последний, впрочем, будучи искусным дипломатом, полководцем отнюдь не был, да и избытком высокой морали не страдал.
Дойдя до Н. Новгорода, и убедясь, что татары ушли с территории Руси, Иван Всеволож уговорил других воевод вести войска обратно, ибо татары ушли сами и чего же больше. К счастью для многочисленных пленников татар, младшие воеводы думали не так. Ночью князь Фёдор Давыдович Пёстрый (из рода Стародубских князей) и боярин Фёдор Константинович Добрынский в тайне от старших воевод подняли войска в погоню. Татар они нагнали уже под Сурой, разбили их неожиданным нападением о освободили пленников.
В 1429 г псковское посольство просило московское правительство дать Пскову князя. Псковским князем стал Александр Фёдорович Ростовский.
В 1430 г в.к. Витовт собирал в Трокайском замке многочисленный съезд князей, панов и шляхтичей, на котором его по договору с императором Сигизмундом и королём Владиславом Ягайлой наконец должны были провозгласить королём.
«Между тем поляки действовали против намерений Витовта, и, с другой стороны, они представили папе всю опасность, которою грозит католицизму отделение Литвы и Руси от Польши, потому что тогда издревле господствовавшее в этих странах православие опять возьмет прежнюю силу и подавит только что водворившееся в Литве латинство. Папа, поняв справедливость опасения, немедленно отправил к императору запрет посылать корону в Литву, а Витовту — запрет принимать ее.
… Между тем днем Витовтовой коронации назначен был праздник Успения богородицы; но так как посланные от Сигизмунда с короною опоздали к этому дню, то назначен был другой праздник — Рождества богородицы, и приглашены были уже к этому торжеству многие соседние владельцы, в том числе и внук Витовта, князь московский. Поляки знали об этих приготовлениях и потому расставили сторожевые отряды по границам, чтобы не пропускать Сигизмундовых послов в Литву. На границах Саксонии и Пруссии схвачены были двое послов, которые ехали к Витовту с известием, что корона уже отправлена, и с грамотами, в силу которых он получал право на королевский титул; за этими послами следовали другие, знатнейшие и многочисленнейшие, везшие корону. Чтоб перехватить их, отправилось трое польских вельмож с значительным отрядом, поклявшись помешать отделению Литвы и Руси, хотя бы для перехвачения короны нужно было ехать в самые отдаленные пределы. Послы, узнав об этом, испугались и возвратились назад, к Сигизмунду.»
На съезд в Литву к Витовту отправилась и в.к. Софья с сыном Василием. Был там и в.к. Борис Тверской, был польский король Владислав Ягайло, были послы из Рязани и Новгорода, прусский и ливонский магистры, были все сливки восточноевропейской аристократии. Был там и митрополит Фотий.
После длительного пребывания в Троках, съезд перебрался в Вильну. Но корона всё не было. Потом дошли вести, что корона задержана. К октябрю 1430 г съезд стал разъежаться. Дольше всех в Вильне оставался митрополит Фотий, что со стороны Витовта было продуманной провокацией Риму.
27 октября 1430 года, в Вильне, в возрсте 80 лет, умер в.к. Витовт. За власть над Литвой началась борьба двух претендентов — правосланого Свидригайла Ольгердовича (человека весьма мрачного характера) и католика Сигизмунда Кейстутьевича.
Власть первончально захватывает Свидригайло, друг и свояк князя Юрия Дмитриевича, что дало тому возможность не бояться больше Литвы и продолжить спор о власти со своим племянником. Впрочем, союз этот был недолог и вскоре обрушился под натиском католической экспансии.
Свидригайло по причине своего буйного нрава не устраивал многих, а его православие привлекало к нему лишь издали. Всё это учёл Сигизмунд Кейстутьевич, поднявший, опираясь на католическую Польшу, восстание против Свидригайла.
В 1431 г Ягайло и Свидригайло проводят встречу с митрополитом Фотием в Новгордце Литовском, где подтвеждают полученные им от Витовта права православной церкви. В том же году ордынский князь Айдар совершает набег на Литву. В конце 1431 года князь Юрий «разверже мир» с в.к. Василием Васильевичем, уже достигшим 16-летнего возраста. Борьба за престол началась вновь. Впрочем, прямых боевых действий не последовало, и московское правительство даже сочло возможным направить свою армию под началом князя Фёдора Пёстрого на Булгар.
1 сентября 1432 г Сигизмунд совместно с князем Олельком Владимировичем поднял знамя восстания против Свидригайла. 15 октября 1432 г Сигизмунд возобновил унию с Польшей. 9 декабря войска соперников встретились, Свидригайло был разбит.
«…возглавлявший православную партию сын Ольгерда — Свидригайло — оказался лидером, мало достойным своего положения. Став великим князем литовским сразу после смерти Витовта, он проявил себя как человек, не обладающий ни талантом полководца, ни способностями администратора.
Брат Витовта Сигизмунд, опиравшийся на католиков, легко отнял великое княжение у Свидригайлы. Стремясь обеспечить себе поддержку католиков, Сигизмунд первым делом заключил новый договор об унии Литвы и Польши, но поскольку большинство его подданных по-прежнему составляли православные, то князь был вынужден как-то учесть их стремления. В 1432 г. он издал указ, в соответствии с которым православные русские князья и бояре уравнивались в правах с католиками. Такое решение в известной мере ослабило сопротивление политике Сигизмунда среди русских вельмож и сделало положение Свидригайлы крайне сложным
С поражением Свидригайлы последние надежды на торжество православия в Литве оказались похоронены.»
2 июля 1432 г в Москве умер митрополит Фотий.
Так правительство в.к. Софьи потеряло две свои главные опоры: Витовта и Фотия, и начало искать поддержку в Орде.
15 августа 1431 г в.к. Василий отправился из Москвы в Орду. 8 сентября из Звнигорода туда же отправился князь Юрий. С в.к. Василием едет среди прочих боярин Иван Всеволож, которому наконец предоставилась возможность проявить свой дипломатический талант в полной мере. Фактически, все дела в Орде он сделал один, рассчитывая, что в знак признательности в.к. Василий женится на его младшей дочери.
Князь Юрий стал действовать в Орде через самого могушественного из тамошних эмиров, портив воли которого бояся идти и сам хан — через Крымского эмира Ширина Тегиню, племянника хана Тохтамыша.
Хан не принимал никакого решения, ожидая, чем закончатся распри в Литве. Ширин Тегиня с князем Юрием уехали на зиму в Крым.
А Иван Всеволож развернул меж тем бурную деятельность в Орде. Он сумел войти в доверие практически ко всем ордынским эмирам, сумел их всех настроить против самоуправства Тегини. Тегиню, побаивались, но Ивн Всеволож сумел убедить эмиров, что если они объединятся вместе, то Тегиня им не страшен.
«Иван Димитриевич подольстился к остальным мурзам, возбудил их самолюбие и ревность к могуществу Тегини. «Ваши просьбы, — говорил он им, — ничего не значат у хана, который не может выступить из Тегинина слова: по его слову дается великое княжение князю Юрию; но если хан так сделает, послушавшись Тегини, то что будет с вами? Юрий будет великим князем в Москве, в Литве великим князем побратим его Свидригайло, а в Орде будет сильнее всех вас Тегиня». Этими словами, говорит летопись, он уязвил сердца мурз как стрелою…»
Тегиня владел Крымом, и собирался сделать Крымским ханом малолетнего Хаджи-Гирея, сына Гиас-эддина, дабы править от его имени. А в Литве Свидригайло выдвигает в противовес Улу-Мухаммеду нового кандидата в ханы — Сеид-Ахмата, внука Урус-хана. В том же 1431 г начал борьбу за власть ещё один сильный претендент — Кичи-Мухаммед. Всё это весьма не нравилось хану Улу-Мухаммеду. Власть ханов Орды была теперь очень не крепка, и для её удержания ему уже была необходима сильная опора. Опору в Литве, в лице Витовта, Улу-Мухаммед уже потерял. Другую опору он мог найти только на Руси.
А Иван Всеволож продолжал стараться. И в конце концов хан Улу-Мухаммед повелел, что ежели Тегиня по возвращении из Крыма скажет хоть слово в поддержку Юрия, то убить его (Тегиню) при первых же словах об этом.
Суд между Юрием и Василием состоялся весной 1432 года.
«Юрий основывал свои права на древнем родовом обычае, доказывал летописями и, наконец, ссылался на завещание Донского. За Василия говорил Иван Димитриевич, он сказал хану: «Князь Юрий ищет великого княжения по завещанию отца своего, а князь Василий по твоей милости; ты дал улус свой отцу его Василию Димитриевичу, тот, основываясь на твоей милости, передал его сыну своему, который уже столько лет княжит и не свергнут тобою, следовательно, княжит по твоей же милости». Эта лесть, выражавшая совершенное презрение к старине, произвела свое действие: хан дал ярлык Василию; Юрию уступлен был Дмитров, выморочный удел брата его Петра.»
Это была последняя поездка русских князей в Орду.
Хан решил спор в пользу в.к. Василия, в качестве возмещения князю Юрию было выделено Дмитровское княжество. Впрочем, ни одна из сторон не считала дела даже близким к завершению. Князь Юрий не отказался от мысли о вышней власти на Руси. Московское правительство было озобочено новым усилением конкурента. Уже в том же году Дмитров был вновь занят великокняжескими войсками.
В 1432 г умер старший сын князя Юрия, Иван, в монашестве — Игнатий. В том же году умер его брат — князь Андрей Дмитриевич. Свои владения он поделил между двумя своими сыновьями. Иван получил Можайское княжество, а Михаил Верейское и Белозёрское.
Впрочем, на Москве стали проворачиваться непредвиденные события. В.к. Софья Витовтовна отказала боярину Ивану Всеволожу в просьбе о браке его дочери и великого князя. В место этого она решила женить своего сына на княжне Марье Ярославне, сестре князя Василия Ярославича Серпуховского. Иван Всеволож был крайне обижен, ибо и роду он был знатнейшего, и родственными связями обладал весьма громкими, и услуги московскому престолу оказал неоценимые.
Иван Всеволож, пользуясь старинным боярским правом, разорвал свою присягу и уехал из Москвы. Сначала он поехал к князю Константину Дмитриевичу. Потом — к в.к. Борису Александровичу Тверскому. И, убедясь, что оба они уже не дерзнут противу Москвы, приехал в Галич, к князю Юрию, у которого и стал боярином.
В 1433 г в.к. Василий женился на княжне Марии Ярославне. На свадьбе присутствовали и дети Галицкого князя — Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Причём Василий Косой надел на себя тот самый золотой пояс, уже дважды мною упоминавшийся. Один из самых старых бояр, оговорив понапрасну последнего московского тысяцкого, рассказал в.к. Софье любопытную историю.
«Старый боярин Петр Константинович рассказал историю этого пояса матери великокняжеской, Софье Витовтовне, историю любопытную: пояс этот был дан суздальским князем Димитрием Константиновичем в приданое за дочерью Евдокиею, шедшею замуж за Димитрия Донского; последний тысяцкий Василий Вельяминов, имевший важное значение на княжеской свадьбе, подменил этот пояс другим, меньшей цены, а настоящий отдал сыну своему Николаю, за которым была другая дочь князя Димитрия суздальского, Марья. Николай Вельяминов отдал пояс также в приданое за дочерью, которая вышла за нашего боярина, Ивана Димитриевича; Иван отдал его в приданое за дочерью же князю Андрею, сыну Владимира Андреевича, и по смерти Андреевой, обручив его дочь, а свою внучку за Василия Косого, подарил жениху пояс, в котором тот и явился на свадьбу великого князя. Софья Витовтовна, узнав, что за пояс был на Косом, при всех сняла его с князя как собственность своего семейства, беззаконно перешедшую в чужое. Юрьевичи, оскорбленные таким позором, тотчас выехали из Москвы, и это послужило предлогом к войне.»
Так в 1433 г в великом княжестве Московском таки началась феодальная война.
Князь Юрий максимально быстро собрал свои войска и двинулся на Москву. На Москве сбор войск продвигался медленнее, и к князю Юрию были направлены послы с просьбой о мире. Послы нашли князя Юрия уже в Троице-Сергиевом монастыре, но Иван Всеволож не дал им и слова сказать о мире.
В апреле 1433 года вликокняжеская армия была наголову разбита войсками князя Юрия в сражении на Клязьме, в 20 верстах от Москвы. В.к. Василий бежал в Кострому, где и был взят в плен. Юрий Дмитриевич вошёл в Москву и провозгласил себя великим князем.
Захватив власть, в.к. Юрий оказался под вопросом о том, кто будет его приемником. По старинному лествичному праву, коим он оправдывался при захвате власти, наследовать ему должен был его последний брат — Константин, который от власти уже успел отказаться. А ему снова — Василий Васильевич. Так думали сам Юрий и его главные боярин — Семён Мороз. Но старшие сыновья в.к. Юрия и боярин Иван Всеволож думали иначе, предпочитая в дальнейшем прямое наследование, и предлагая в.к. Юрию вовсе избавиться от соперника. (Иван Всеволож имел большое влияние на Василия Косого, который был женат на его внучке.)
Но в.к. Юрий не стал принимать таких крутых мер, в очередной раз рассорившись по этому поводу со своими старшими сыновьями. Он отпустил Василия и выделил ему собственный удел — г. Коломну.
Но Василий Васильевич стал немедля в Коломне вновь собирать людей, и вскоре собрал многочисленную армию. Василий Косой и Дмитрий Шемяка в гневе убили главного отцова боярина — Семёна Мороза, и, опасаясь его гнева, бежали из Москвы. А вскоре и сам Юрий Дмитриевич послал послов племяннику, отрекаясь от великого княжения, и уехал из Москвы в Галич.
Впрочем, всё ещё только начиналось. По договору с в.к. Василием Васильевичем князь Юрий отрекался от своих старших сыновей, оставляя при себе только Дмитрия Красного. Отказывался от Дмитрова, в замен коего получал Бежецкий Верх. Оговаривал себе право не воевать против Литвы. Боярин Иван Всеволож был выдан Московскому князю и ослеплён. Его владения взял на себя великий князь.
В это же время умер младший сын Дмитрия Донского — Константин (1433).
Дабы стеречь Василия Косого и Дмитрия Шемяку в Костроме был оставлен московский боярин — князь Юрий Патрикеевич (из рода Гедиминовичей) с войсками.
Но в самом скором времени Юрий Патрикеевич был разбит сыновьями князя Юрия Дмитриевича, которые привели с собой вятчан, на р. Куси. Подозревали, что в битве на их стороне участвовали и полки самого князя Юрия. Поэтому в Москве снова были собраны войска и поведены на Галич. Князь Юрий от такого поворота событий бежал на Белоозеро.
Но когда в.к. Василий вернулся в Москву, князь Юрий вернулся в Галич, собрал свои войска, войска своих сыновей и вятчан, и двинулся на Москву.
Войска князя Юрия встретились с войсками в.к. Василия и князя Ивана Можайского на территории Ростовского княжества и наголову разбили их (1434). В.к. Василий бежал в Новгород, князь Иван — в Тверь.
Василий Васильевич направил послание князю Ивану, где требовал отнюдь не предавать его при таких обстоятельствах. На что Иван Можайский ему отвечал:
«Господин и государь! где ни буду, везде я твой человек, но теперь нельзя же мне потерять свою отчину и мать свою заставить скитаться по чужой стороне».
Иван Можайский отправился к Юрию, и встретил его в Троице-Сергиевом монастыре. Князья совместно пошли на Москву. После недельной осады город сдался. В плен попали мать и жена Василия Васильевича. Юрий Дмитриевич вновь провозгласил себя великим князем (1434).
Василий Васильевич, не видя возможности противостоять своему дяде, собрался в Орду. Но будучи уже в Н. Новгороде узнал, что в Москве, на 59 году жизни, скоропостижно скончался в.к. Юрий. И о том, что его старший сын, Василий Косой, провозгласил великим князем себя (1434).
Впрочем, в отличие от своего отца, пользовавшегося большой популярностью, Василий Косой ею не пользовался. И поэтому его власть зашаталась с самого начала. Это увидели даже его братья, направив Василию Васильевичу послов с признанием его великокняжеских прав.
«…они знали, что брату их не удержаться в Москве, и спешили добровольным признанием Василия получить расположение последнего и прибавки к своим уделам.»
Василий Косой был изгнан из Москвы и лишён даже собственного удела — Звенигорода (1434). Он бежал в Новгород. Дмитрий Шемяка, ставший князем Галицким, получил от в.к. Василия Ржев и Углич — удел князя Константина Дмитриевича. А Дмитрий Красный получил Бежецкий Верх. Василий обязал Юрьевичей не вступаться в Вятку и не принимать Василия Косого.
