д)Терек
К 1393 г Новгород окончательно рассорился с митрополитом Киприаном и в.к. Василием. Была объявлена война. Московские войска под предводительством князей Владимира Андреевича Серпуховского и Юрия Дмитриевича Звенигородского (брат в.к. Василия) двинулись на г. Торжок и без боя аняли город, оставив там великокняжеских наместников.
Но вскоре в Торжке произошло антимосковское восстание, были схвачены и убиты великокняжеские бояре.
Узнав об убийстве бояр, в.к. Василий снова послал армию на Торжок. Город был взят без боя. Также были заняты другие новгородские города — Волок Ламский (находящийся в совместном владении), Бежецкий Верх и Вологда. В.к. Василий объявил их собственностью в.к. Московского.
А новгородская армия, под предводительством служилых князей Патрикея Наримонтовича Литовского, Романа Литовского и Константина Белозёрского, не решаясь на встречу с главными московскими силами, пошли на окраины в.к. Московского — Устюжню, Заволочье, Клечин, Белоозеро, кои и были ими захвачены. Армия из зависимой от Новгорода територи — Двины — во главе с боярами Конаном, Иваном и Анфалом взяла Устюг. В войне сложилась патовая ситуация. У Новгорода из-за войны страдала торговля, и в сентябре 1393 г новгородское посольство прибыло в Москву. Новгородцы признавали власть великого князя и митрополита и выплачивали контрибуцию в 350 рублей. Замирившись с Москвой, Новгород начал войну с «младшим братом» — Псковом (1394). Тогда же сестра великого князя Василия, Мария, вышла замуж за князя Семёна-Лугвеня Ольгердовича.
В 1393 г османские войска взяли столицу Болгарии, г. Тырнов, после чего оккупировали всю страну. Тогда же султан Баязет Молниеносный предпринял очередную попытку штурма Константинополя. Той же осенью на Москве приняли крещение три очередных сбежавших из Орды эмира: Бахтыр-Ходжа, Хыдырь-Ходжа и Мамат-Ходжа.
В 1394 г умер заключённый князь Борис Константинович. Тогда же оба его племянника, Василий Кирдяпа и Семён, бужали из Суздаля в Орду, требовать вернуть им Н. Новгород и Городец.
А в Литве в это время (1392 — 1395) в.к Витовт укреплял свою власть, подчиняя себе удельных князей. Наиболее сильными из них были Владимир Ольгердович Киевский, Дмитрий-Корибут Ольгердович Северский, Фёдор Кориатович Подольский. В 1393 г Витовт подчинил Северские земли. В том же году Фёдор Кориатович был вытеснен в принадлежавшее Венгрии Закорпатье. В 1393 или 1394 г князь Свидригайло Ольгердович Витебский, поссорившись с братом, отдался под покровительство Ордена. Великий магистр Ордена Конрад фон Юнгинген осадил Вильну, но взять её не смог, и вынужден был заключить мир с в.к. Витовтом. В начале 1395 г в.к. Витовт сумел уговорить Владимира Ольгердовича уступить Киев Скиргайле, согласно условиям 1392 года. А самому Владимиру Ольгердовичу был выделен удел в Полесье, с городами Копыл и Слуцк.
28 ноября 1394 г умер архиепископ Фёдор Ростовский.
В 1394 г хан Тохтамыш решился на новую войну с Тимуром. На этот раз он решил нападать с другой стороны. Он договорился с грузинским царём Георгием VII, чтобы тот пропустил татарские войска в Закавказье через Дарьяльское ущелье. Тимур, узнав об этом, бросил войска на Грузию (в 1394 г.), но не имел успеха. А за это время Тохтамыш провел войско через Дербент и дошел до низовий Куры. Тимур немедленно оттянул войско из Грузии и, объединив его с иранским корпусом, двинулся против Тохтамыша. Татарское войско, не приняв боя, отступило за Дербент, что дало Тимуру передышку до весны 1395 г. Тимур, считая в настоящий момент войну с татарами не нужной, направил Тохтамышу ультиматум: «Образумься, неблагодарный! Вспомни, сколь многим ты мне обязан. Но есть еще время, ты можешь уйти от возмездия. Хочешь ли ты мира, хочешь ли войны? Избирай. Я же готов идти на то и на другое. Но помни, что на этот раз тебе не будет пощады». Тимур стянул для войны с татарами практически все свои силы. Чем не применули воспользоваться его соседи. Например, Египетский (мамлюкский) султан занял Багдад.
«По словам Шереф ад-Дина, Тохтамыш был готов на компромисс, но «эмиры его, вследствие крайнего невежества и упорства, оказали сопротивление, внесли смуту в это дело, и… Тохтамыш-хан вследствие речей этих несчастных… в ответе своем на письмо Тимура написал грубые выражения». Тимур разгневался и двинул войско на север через Дербентский проход.
Первой жертвой войск Тимура оказался народец кайтаки — племя, обитавшее на северных склонах Дагестана. Тимур приказал истребить «этих неверных». Это вызвало задержку наступления, и Тохтамыш успел послать авангард своего войска с заданием задержать Тимура на рубеже р. Кой-Су. Это было разумно, так как Кой-Су течет в очень глубоком ущелье и переправа через столь быструю реку трудна.
Но Тимур перевел отборный отряд выше по течению, к крепости Тарки, и отбросил татарский отряд за Терек. Преследуя противника, Тимур перешел через Терек, и туда же подтянул свое войско Тохтамыш. Там и произошел бой, решивший судьбу татарского этноса.
В истории иногда бывают роковые мгновения, которые определяют ход дальнейших событий на относительно короткий период.
Столкновение Тохтамыша с Тимуром было не случайной войной местного значения. Оно происходило на уровне суперэтническом, ибо великая степная культура защищалась от не менее великой городской культуры Ближнего Востока — мусульманской… В 1395 г. участники событий помнили о походах Чингиса, но никто из них не мог предугадать результатов войны, которой суждено будет изменить лик Евразии. Да это им и не казалось важным. Существенно было то, что либо Синяя орда уцелеет и подавит мятежных эмиров Мавераннахра, либо падет и рассыплется в прах, а гулямы Тимура привезут в Самарканд и Бухару золото, меха и волооких красавиц… На берегу Терека решалась судьба не только Синей орды, но и «Святой Руси», опоры православия, собранной трудами митрополита Алексея и Сергия Радонежского. Русские люди XIV в. знали, как надо вести себя с татарами, вполне представляли, и что такое эмир Аксак Тимур, так как сношения России с Грузией тогда были частыми, а эта многострадальная страна уже трижды испытала Тимуровы нашествия: в 1386 г. пал Тбилиси, в 1393 г. были разорены Самцхе и область Карс, в 1394 г. в Грузию была направлена карательная экспедиция за переговоры Георгия VII с Тохтамышем. На Руси знали, чего надо бояться…
В самом деле, победа над разноплеменным скопищем Мамая на Куликовом поле справедливо расценивается как подвиг, но заяицкие кочевники Араб-шаха были сильнее и боеспособнее войск Мамая, а их дети уже служили Тохтамышу. По логике событий на их долю выпало сдерживать гулямов Тимура; благодаря этой логике Русь была спасена от участи Хорасана, Индустана, Грузии и Сирии. Спасая себя, татары ограждали Русь от такой судьбы, о которой и подумать-то страшно.»
«Все это верно, все так, но — с выси горней… Ибо гулямы Тимура, главная конная сила его армии, были все-таки тюрками-кочевниками, «чагатаями», или «джагатаями», а отнюдь не горожанами Мавераннахра, из которых составлялись только пешие полки армии. Сам же Тимур, возводя свой род к монгольскому племени Барлас, но не являясь Чингизидом, держал при себе (а формально — над собою!) хана из рода Темучжина, — сперва Суюргатмыша, а потом его сына, Махмуд-хана, и только после смерти последнего уже не держал никого, хотя монеты чеканил по-прежнему от имени умершего…
Что же касается Тохтамышевых полчищ, то у него тоже была пехота, набранная, по-видимому, из жителей городов, в частности из русичей. Не забудем, например, о многолетней службе в Орде суздальских князей с их русскими дружинами, того же Семена с Василием Кирдяпой. Не забудем и того, что война велась ордынцами за овладение торговыми городами Хорезма и Закавказья, с их купечеством и оседлым ремесленным населением, а господствующей религией в Орде к тому времени был тот же ислам, пусть и не столь строго исполняемый, как в государстве Тимура. И все-таки историк прав. За Тохтамышем стояла степь — кочевники, ковыли, и кумыс, и тени великих «Завоевателей Вселенной» — Темучжина и Бату-хана, за Тимуром — глиняные и расписные города Азии, с книжною мудростью медресе и многословными спорами ученых суфиев; города, полные суетою базаров, окруженные арыками, садами, полями пшеницы и хлопка, пятикратно оглашаемые призывами муэдзинов с высоты минаретов, покрытых многоцветною узорной майоликой. А то, что Тимур защищал городскую цивилизацию Азии саблями кочевников, что ставил над собою древнюю степную славу Чингизидов, — это все были извивы времени, петли и ильмени реки, все равно, в конце концов, впадающей в море.»
Армии Тимура и Тохтамыша встретилиь близ Терека 15 апреля 1395 года.
«Численность армий, видимо, была приблизительно равной, вооружение примерно одинаковым, но психологический настрой у каждого войска был свой.
Татары защищали свои душистые степи, табуны своих коней, круторогих баранов и, конечно, жен, которым грозил тяжелый, унизительный плен. Их не надо было гнать на войну; наоборот, они заставляли хана вести их в бой, так как большая часть их были «неверными», а мусульмане в их среде больше заботились о родине, чем о вере. Все они были прекрасными конниками, стрелками и владели кривой саблей с раннего детства. Но все же они больше привыкли к мирному скотоводству, чем к походам, командам и дисциплине.А у Тимура служили профессионалы. Опытный всадник на полном скаку ловил копьем обручальное кольцо, стрелял из тугого лука, спешившись и укрывшись за окопный щит, а их командиры были обучены сложному маневру.
Оба вождя, хан и эмир, сражались в рядах воинов в самой густой сече…»
В сражении на Тереке Тохтамыш держался упорнее всего и чуть было не победил. Придворный летописец Тимура сообщает, что хан Тохтамыш отступил, «преждевременно ослабев духом».
«…прямо перед ним (Тимуром) прорвало центр войска, и он оказался в толпе заворотивших коней позорно бегущих гулямов. С рыком, похожим на рычание барса, Тимур ринул вперед, через и сквозь, и вот уже перед ним и перед его немногочисленною дружиной оскаленные конские морды, ножевые глаза, сабельный блеск и победный клич (сурен), режущий уши. Тимур горбит широкие плечи, вырывает дорогую хорезмийскую саблю из ножен. Чешуя его панциря и отделанный золотом, украшенный большим рубином шелом зловеще сверкают на солнце. У него ломается копье, падает смертельно раненный конь, и Тимур чудом успевает вырвать увечную ногу из стремени и вскочить на ноги. Он отбивается саблей. Его, кажется, узнали враги, облепили со всех сторон. Он отбивается рыча, взяв оружие в левую руку, чуя тупые тычки вражеских копий о пластинчатую броню. Он не хочет бежать, он слишком трудно шел к вершине успеха и власти. Это Тохтамышу судьба все поднесла словно на серебряном блюде, не ему! Он не может так вот просто отдать завоеванное десятилетиями усилий, подарить все глупому татарскому мальчишке, когда-то пригретому им! Его нукеры падают один за другим. Кто-то, кажется, бежал (не забыть наказать после боя!). Он остается один и продолжает драться. У него в глазах — вонючая яма, где приходилось сидеть, ожидая казни, эмиры Хусейна, бегущие от монгольской конницы непобедимых когда-то джетэ, его тяжкая молодость, которую он им не отдаст ни за что! Сейчас решается его судьба, судьба всех его многолетних усилий, судьба его веры в себя и свою звезду…»
К вечеру Тохтамыш опять приказал отступать, посчитав битву проигранной.
«…А потом началось то, что всегда начинается во время отступления. Потеря обоза и полона, беспорядочное бегство эмиров, каждый из которых уводил свой тумен на защиту родимых кочевий, и потому огромное Тохтамышево войско, отступая, таяло, как весенний снег. Тимур двигался по пятам, не отставая и не давая Тохтамышу вздохнуть и собраться с новыми силами.
Все… силы, собрав в кулак, Тимур вел за собою по правому берегу Волги, разоряя на своем пути все ордынские города и кочевья, твердо намерясь осуществить свою угрозу: уничтожить Тохтамышев «иль» до конца и лишить его права на престол.»
«…Тохтамыш, бросив на произвол судьбы свою разгромленную армию, бежал в Польшу. Тимур занимал и грабил волжские города, угонял скот, преследуя Тохтамышевых эмиров, остававшихся верными своему хану.»
Восточная часть улуса Джучиева досталась Тимуру легко. Но правое крыло, степь между Доном и Днепром, не собиралось покоряться завоевателю. И Тимур повернул на запад.
Наиболее ярыми противниками Тимура были Бек Ярык-оглан и найоны Актау и Утурку. Их преследовали с особым тщанием.
«В местности Манкерман, на реке Узи (под Киевом), его рати ограбили улус Бек-Ярык-оглана. На реке Тан (на Дону) Тимур еще раз окружил Бек-Ярык-оглана.
Актау со своим туменом «ушел от преследования в Рум и поселился там». Неясно, означает ли Рум жалкие остатки Ромейской державы, что вряд ли, или Турцию, которую на Востоке долгое время тоже называли Румом, памятуя, что земли, захваченные турками, совсем недавно составляли владения византийских василевсов. Султан Баязет очень и очень мог, тем паче в преддверии войны с Тимуром, принять к себе ордынского беглеца… Утурку скрывался от Тимура также на Кавказе, в ущельях Эльбруса, но тоже был, хоть и позднее, разгромлен, пойман и убит.
Миран-шах, догнавший Тимура, и Джеханшах-бахадур вторично погромили правое крыло Джучиева улуса, ограбили города Сарай и Урусчук, гнали табуны скота, везли полоненных женщин и девушек.
Бек-Ярык-оглану, окруженному на Дону, и на этот раз удалось вырваться. Бек-Ярык отступал только с одним сыном, оставив в плену всю семью и гарем. Тимур, зайдя в брошенную юрту оглана, оглядел женщин и детей упрямого эмира, сидевших тесною кучкой, как испуганные куры, усмехнулся, покачал головой. На улице шел грабеж, вопили насилуемые женщины, мычал скот, плакали дети. На него нашел один из тех приступов благородства, которые удивляли современников в Тимуре превыше всего. Запретив грабить и насиловать женщин своего врага, он отослал семью Бек-Ярыка вослед за хозяином, и посланные, едва настигнув бегущего оглана с остатками его войск, вручили Бек-Ярыку его семью как подарок от грозного Железного Хромца.»
Бек Ярык-оглан бежал от Тимура на Русь.
«На Москву тревожные слухи начали доходить только в июле, когда выяснилось, что Темерь Аксак не только разбил Тохтамыша, но и преследует остатки его войск, продвигаясь к северу, и уже дошел до Самарской луки, все уничтожая на своем пути.
Тех, кто вчера еще подсмеивался над Тохтамышевыми злоключениями, охватил страх. Вспомнили вдруг, что Владимирская Русь считается ордынским улусом и как таковая очень может быть разгромлена Тимуром.
Уже дошли известия, теперь отнюдь не встречаемые насмешкою, что Тимур неодолим, что его рати захватили многие земли, что он чтит своего Бога и безжалостно казнит всех, кто не бесерменской веры, и что с его победою настанет конец православному христианству, а значит, и конец Владимирской Руси.»
В.к. Василий стал собирать войска. Хотя, видимо, и сам не надеялся на успех в случае прямого военного столкновения с Тимуром. Войска выставляли по Оке, по привычке оставляя Рязанское княжество на милость захватчиков.
Меж тем войска Тимура вышли к границам Руси — в августе 1395 года был взят Елец.
«Весть о разгроме Ельца, ставшего новым Козельском, обрушилась на Москву как гром с небес, как первый вал надвигающейся бури. Передавали, что елецкий князь, с жалкою дружиной своей, героически пал в битве на валах города, что все жители Ельца перебиты или взяты в полон, а город сожжен и едва ли не сравнен с землей…
В городе уже начиналась паника. Как устоять? Беспрерывно заседала боярская дума, каждый предлагал свое, и все понимали — не справиться! И бежать не можно, и так же не можно остановить Тимура, ежели он захочет двинуться дальше. И уже подступило безумие…»
Когда Василий, как великий князь, сделал уже всё, что было в его силах, митрополит Киприан предложил последнее средство. Он предложил перенести в Москву из Владимира чудотворный образ Пречистой Богоматери, когда-то привезенный во Владимир из Киева Андреем Боголюбским, а в Киев доставленный из Цареграда, — образ, писанный едва ли не самим евангелистом Лукой, хотя являвшийся копией более древнего образа.
В Москву икона была доставлена 26 августа 1395 года. Митрополитом Киприаном было организовано широкомасштабное действо по встречи иконы, её встречала едва ли не вся Москва. Видимо, действительно, выстоять против Тимура не надеялись.
«…в тот же день, двадцать шестого августа, в день сретения иконы на Москве, Тамерлан повернул свои рати и ушел на юг, так и не тронувши ни Рязанского княжества, ни Москвы.
В преданиях существует легенда, что ему явился в видении чуть ли не сам святой Сергий, что Тимура постиг мгновенный ужас, воспретивший ему двигаться дальше к северу…
Можно напомнить и иное: кончался август. Орда была еще далеко не одолена. От Ельца до Москвы путь не близок. Сохранившиеся части Тохтамышевых войск отступили в Крым и на Северный Кавказ. Появись во главе их дельный полководец, вроде того же Идигу, и Тимур, отрезанный от своих баз, попал бы в очень затруднительное положение. Рисковать новою войною не стоило.
Говорилось и то, что Тимуру донесли о якобы неисчислимом урусутском воинстве. Мы не знаем, повторю, точно мы не знаем! Но дата его ухода к югу совпала с датою сретения чудотворной иконы Богоматери на Москве день в день. Этого Киприан, во всяком случае, как бы ни жаждал того, ни выдумать, ни устроить не мог.
…Было ли ему какое видение? Да и полно: замысливал ли он вообще поход на Москву?»
В тот же день, 26 августа 1395 года, император Византии Мануил Палеолог сумел отбить штурм Константинополя османскими войсками.
«Тимур повернул к низовьям Дона, взял и разрушил Азов, разгромил черкесов на Северном Кавказе, проделав трудный путь по выжженной степи, всюду уничтожая «неверных», превращая войну с Ордою в истребительный религиозный джихад, и уже зимой, возвращаясь назад (в войсках свирепствовал голод), Тимур, дабы не уморить своих гулямов, взял Сарай и Хаджи-тархан, предоставив воинам их разграбить, после чего сжег оба города, разметав развалины мечетей, медрессе и дворцов.»
Этим походом Орда была полностью разгромлена.
«…профессионалы победили дилетантов, что, впрочем, неудивительно. Дисциплина в войске — условие победы, но возможна она лишь при толковом полководце, справедливо награждающем своих солдат и командиров. Однако тут-то и кроется ущербность системы, построенной на использовании наемников, не жалеющих жизни ради награды, а не Отчизны. Такое войско стоило очень дорого, даже для богатой Средней Азии. Плату для солдат приходилось добывать путем завоеваний и ограбления побежденных, а из-за этого война становится перманентной, территориальные приобретения наемникам не нужны, но победившее войско, уходя, оставляет пустыню, полную трупов неповинных людей. Это бедствие поразило сначала Иран и Семиречье, затем Поволжье и Кавказ, потом Ирак, Сирию, Турцию и остановилось только со смертью предводителя, победы которого оказались эфемерными, так как «сила вещей», или статистический ход, событий выше возможностей одного человека.»
В степи о своём ханском достоинстве объявил Таш-Тимур (1395). Но он был разгромлен Тимуром (1396). Когда его войска дошли до Волги, он приказал Койричак-оглану (сыну Урус-хана) перейти Итиль и стать ханом улуса Джучи (1396). Впрочем тот «через некоторое время умер».
Ханом попытался обявить себя Бердибек (1396), но тоже вскоре был убит. В том же 1396 г в качестве претендента снова выступает хан Кутлуг-Тимур, всеми действиями которого руководит выученик Тимура — эмир Идигу. Но Тохтамыш тоже ещё не сдаётся, он пытается утвердить свою власть до 1398 г, после чего склоняется к союзу с Витовтом.
В 1395 Феофан Грек создает фрески в Архангельском соборе в Москве. В 1396 г умер первый ерископ Перми Стефан Храп.
Явление Тимура изумлённой Европе не прошло незамеченным и в Литве. В.к. Витовт собрал войска и, распустив слух, что идёт сражаться с Тимуром, захватил Смоленск (28 сентября 1395).
«Витовт, не переставая повторять, что идет на Темерь Аксака, двадцать восьмого сентября, подойдя накануне к Смоленску, обманом захватил город.
Сперва обласкал вышедшего ему встречу Глеба Святославича, потом вызвал всех князей и княжат к себе, якобы на третейский суд, обещая разобраться в их семейных спорах, а когда эти дурни, неспособные навести порядок в своем дому и поверившие в «заморского дядю», прибыли всею кучей к нему в стан, приказал тут же похватать их всех и поковать в железа, после чего вступил в безначальный, не готовый к обороне город, объявив его своим примыслом. «Се первое взятье Смоленску от Витовта», — писал впоследствии владимирский летописец.»
Московская армия так и не выступила на помощь Смоленску. Ибо было непонятно, кому из насмерть перессорившихся Смоленских князей возвращать город. К тому же они были в родстве с в.к. Олегом Рязанским, которого в Москве не любили (в Рязанском княжестве в это время находился и главный наследник Смоленска — князь Юрий Святославич). В марте 1396 года в.к. Василий даже ездил в гости к в.к. Витовту в Смоленск, а осенью принимал его у себя в Коломне. В Коломне Витовт уговорил Василия выслать совместное требование Новгороду разорвать мир с Орденом. К Витовту в Литву ездил и в.к. Михаил Тверской.
Осенью того же года митрополит Киприан встретился в Киеве с королём Владиславом Ягайлой и в.к. Витовтом и вёл с ними переговоры относительно православия в Литве.
А в.к. Олег взял на себя задачу освободить Смоленск. В 1395 г он нападает на земли Витовта, но вынужден был вернуться, когда узнал, что Витовт сам напал на Рязанское княжество. В 1396 г Олег пытался взять Любутск. Этого не получилось, так как в.к. Василий Дмитриевич направил ему посла, с требованием снять осаду с города. А Витовт опять напал на Рязанское княжество. В Москве на это опять не обратили внимания. В сущности, в.к. Василий тут действует как союзник в.к. Витовта, причём действует прямо против свои интересов.
В 1396 г в.к. Витовт, расправившись со Скиргайлой, подчинил себе Киев. Киевским наместником он сделал князя Ивана Ольгимантовича Ольшанского. (И тут не совсем понятно. Кроме наместника в Киеве был и князь — Иван Борисович.)
28 сентября 1396 года Османский султан Баязед в битве при Никополе разгромил стотысячную армию крестоносцев, возглавляемую императором Священной Римской империи, королём Венгрии и Чехии, маркграфом Бранденбурга Сигизмундом I Люксембургом.
На этом я заканчиваю часть под названием «Поединок Гигантов». Этот период знаминуется окончательным переходом власти к Москве во Владимирской Руси, и Русь эту уже вскоре можно будет называть Москоской. В.к. Литовское соединяется унией с Польским королевством. Турки идут от победы к победе, подчиняя Сербию и Болгарию. В огромного монстра выросло государство Тимура, разгромившее в 1395/96 годах Орду. В результате этого разгрома огромное государство хана Тохтамыша перестало существовать. Русские князья перестают платить дань. За период 1381 — 1396 русские князья ездили в Орду не менее 16 раз.
